Пусть мы прикованы к воле иль дому, Пусть увлекают нас день или ночь, Все мы неведомой нитью ведомы. С верой сомненья дано превозмочь. Солнце замылено влажною тучей, С круглого неба слетает вода. Сквозь пелену пробивается лучик. Так и надежда – пробьётся всегда! В ставни закрытые горлица бьётся, Больно, безудержно. Снова и вновь. В жизни один лишь вопрос остаётся: Впустим ли в бедную душу любовь?

Живи, мой друг, пока живётся, И не окажет небо честь. Живи, покуда сердце бьётся, Покуда воздух в лёгких есть. Ты даже в мыслях добровольно Своей кончины не зови! Пускай нелепо, горько, больно, темно, бессмысленно… Живи! Живи, когда сомненья вьются, И мир на подлости горазд. Живи, когда в лицо смеются. Живи, когда любовь предаст. Когда в душе лютует горе, И машет смерть косой вокруг. Когда приметы все, что вскоре И твой черед, Живи, мой друг! Живи надеждами, мечтами, уныньем, злобою в крови. Живи ушедшими летами, Случайным чудом… Но живи! Не утоляя жизни жажды, Не уставай судьбу вершить! Черты не переступишь дважды… Доколе можно, Нужно Жить!

Патриотами славится наша земля. В них – России основа основ. Наши, русские, степи, леса и поля На бесстрашных богаты сынов. Но не тот патриот, кто об этом кричит И кичится родной стороной. Только тот, кто Отечеству станет, как щит, Коль идёт иноземец войной. Кто товарища еле живого три дня На спине по болотам несёт. Кто дитя беззащитное из-под огня, Живота не жалея, спасёт. Кто, врагом окружённый, тихонько поёт, Крепко сжав Ф-1 в кулаке Или молча на взвод в рукопашную прёт С алюминиевой ложкой в руке. И запомните все, кто приходит незван: Мы не только железом сильны. Наш голодный озлобленный русский Иван – Это главная сила страны.

	Серой мглою укутано небо. Пеленой опускается снег. Всё былое, наверное, небыль, Занесённая снегом навек. Всё грядущее мглою сокрыто: Всё во власти пугающей тьмы. От небес до того, что забыто, Лёту – жизнь. А снежинки – все мы…

Только утром были горы, Моря вечные просторы. И уже – шоссе сквозь боры Коридорами Мещёры. Временные промежутки Раздались, Пространство сжалось. Что копили эти сутки, В голове перемешалось: Раскалённый пляж И волны В ослепительной лазури, Шёпот в роще, ветра полной, Блеск берёзовой глазури, Облака белесой ватой Под крылом у самолёта, Духи дымкой синеватой У бездонного болота… Солнце алым рисовало Пламя сверху сосен-свечек, Воск смолою стыл устало, Покорял округу вечер. Начиная от востока Блёкла красок поволока… К малой родине, К истоку Воротился издалёка…

Вот и осень. Позолоченные дни. Осторожно подмороженные ночи. Звёзд серебряных холодные огни. Разудалый ветер, кроны рвущий в клочья. О тепле деревья молятся тайком, Тянут чресла обнажённые к Мадонне. Вальс танцуют на асфальте городском Пятипалые кленовые ладони. Бабье лето – ненадёжная пора: Беспросветно небеса уже сереют. Льёт унылый дождь до вечера с утра, И последки листопада в лужах преют… Ты глядишь на царство хмурой красоты, Неизведанным волненьем вдохновенный. Словно важное вот-вот узнаешь ты, Что изменит жизнь,

тебя,

весь мир мгновенно.

	Обостряются потребности души – Чётче чувствуется. С жадностью живётся… Приоткрыв завесу тайны, чем ты жив, Над тобою осень мудрая смеётся…

	Без фамилии, Имени, Отчества, Без лица, Без эмоций, Идей. Ты затянут за край одиночества Равнодушной толпою людей. За потухшими взорами кружится, Мельтешит хоровод рук и ног. До смешного, До боли, До ужаса, До безумия Ты одинок…

Грохочет эра диких скоростей, Бессоницы, Безумия, Безбожья, Боязни взмахов ядерных плетей, Речей, до буквы вытравленных ложью… Сегодня слову сбавлена цена, И впитывают грязь умы, что губки. Насыщенность глагола не важна. Нет моды на красивые поступки. Пожалуй, скоро буйный стук сердец Рассчёту проиграет место в чувстве. Стихи разлюбят люди. И вконец Сойдёт на нет поэзия в искусстве. Всё будет прагматично, делово. В тела людей любовь не постучится. В бездушные… Неужто ничего От этого в природе не случится? Наверное, планету скроет тень, Рассвет у темноты не примет роды, Не явятся нигде ни ночь, ни день. Велением истерзанной природы Разверзнутся глубокие моря, Все части света сгруживая вместе, Сомнутся горы, лавою горя, И время остановится на месте… Зачем стремиться времени вперёд, Когда его моменты не воспеты? Я знаю: Человечество умрёт, Когда умрут последние поэты…

Куда уходят наши детские мечты, Оплот наивности, источник ностальгии? Нам не вернуться в годы светлой простоты – Другие ценности у нас. И мы другие. Блестят сединами обида и вина. Горазда память провоцировать недуги. Рубцами выжжены на сердце имена: Любови,

родственники,

недруги

и други.

Вот вроде жизнь идёт Фундаментален мир. Но чаще: мир пропащий, Жизнь кружит на месте. И звон серебряный – Немеркнущий кумир – Расширил рамки правды,

честности

и чести.

	Все мы, конечно, с вами можем лучше быть, Ведь изначально в нас добра гораздо больше. Всего-то надо: Жить честнее И любить! Зло забывать! И помнить радостное дольше…

	Если Посыпался мир Слой за слоем, В этом немалая Прошлого Роль. Если опять Повторится былое, Из пережитого Вычеркну Боль. Из неизбежного Склею удачу. Сам разобью! Никого не виня! Я ничего В этом мире Не значу! Пусть же потери Теряют Меня! Пусть небеса Распадутся На части! Пусть мне Однажды Придётся Уйти… Верю я, Знаю я: Сбудется Счастье! Сами Себе мы Рисуем Пути…

	Под отзвуки небесной канонады Вечерний город ливень умывал. Ручьи деревьям пели серенады О силе чувств, разящих наповал. Лез ветер под подол пунцовой туче, Целуя чуть опухшие уста… На парковой скамье одни из лучших У нас в партере вечера места. Какой апломб! Накал! Какие страсти! В ролях спектакля – Лето, Дождь И ты, И я, И целый город в нашей власти, И мир вокруг, И все его мечты…

Катится,

катится,

катится,

катится

жизненное

колесо.

Новое лето в коротеньком платьице расхохоталось в лицо. Века фрагменты во что-нибудь сложатся. Поезд вдали прогремит.

Медленно,

гулко,

настойчиво

крошится

времени

серый

	гранит.

Расставляют ловушки коварные дни. Жизнь как поле. Наверное, минное поле. Вечер встречи. Романтика. Свечи. Огни. Всё, что раньше случалось, ошибка – Не боле… И пьянило вино, И дурманила ночь, И чертили огнями по небу кометы, Тишина прогоняла сомнения прочь, И к любому вопросу спешили ответы. Ночь полна торжества, Волшебства, Колдовства. Ночью всё так таинственно, Нежно, Красиво. И бороться с рабом своего естества Не хватило ни чести, Ни воли, Ни силы. Упиваться сознанием собственной тьмы И невежества… Да, и такое возможно! А ответственность делится проще на «мы». Ну, а падать – Скорее уж просто, чем сложно. Оправдание каждый отыщет себе. Вот прикинуться жертвой, пожалуй, искусство. Ряд случайностей – как навигатор судьбе. Надавило прозрение – съёжилось чувство… Здравый смысл или логику ты не зови. Только время рассудит: что глупо, что мудро… Наступило как будто на горло любви За багровой зарёю похмельное утро…

Мы твёрдо знаем, к чёрту споры, Что можем горы повернуть… На том же месте наши горы, А мы…

Мы ищем нужный путь.

Так, словно поезд мчится мимо. Билет в руке. Но вышел срок. Да, время к нам неумолимо, Назад идти ему не впрок. Судьба – не яблоко на блюде. Мы вязнем в мелкой суете. Уходят мысли,

годы,

люди…

И мир – не тот,

	и мы – не те…

Ходили люди за глубокие моря, Летали люди за неведомые дали, А по пути такие небыли видали, Какие нам не снились, честно говоря. Мне вообще-то по ночам такое снится, Что неудобно заикаться при врачах: Как будто небо человеку жмёт в плечах, И звёзд монеты собирает он в десницу. А левой – горный кряж царапает гвоздём… Я в этом месте просыпаюсь почему-то. Вокруг – потёртое обыденное утро. Готовим завтрак. Одеваемся. Идём. Что впереди? За поворотами не видно. Мои радары пеленгуют пелену. Я на ближайшие века в твоём плену, Но мне от этого нисколько не обидно.

	Между кубиков домов луковки с крестами. Выше местности окрест башня храму в тон. Тронет языки звонарь цепкими перстами - Льётся прямо в небеса многотонный стон... Душу тянет за собой в синий купол бездны, Рвёт её на лоскуты, бьёт сильнее слов! Как нечаянный помин многих неизвестных, Неприкаянных людей, плач колоколов.

	Рано оплакивать Родину! Рано на небо пенять. Лучше услышать юродивых. Лучше упавших поднять. Выбрать любовь и прощение. Злобу к душе не пускать. Правды, хвалы и отмщения Со стороны не искать. Лучше дороги, Что пройдены, Впрок, на века сохранить. Рано оплакивать Родину! Рано её хоронить!

	Движение… Движение… Ходьба, Езда, Скольжение, Бег до изнеможения, Деяний круговерть, Победы, Поражения, Потери, Достижения… Остановись, Мгновение! Но остановка - …

Мы ищем бездну. Всю короткую дорогу. Плутая, Падая, Меняя мир вокруг. Назло зарокам путь на паперть и к острогу Открыт. Ну, и к родимому порогу. Но это на особый случай. Вдруг… А вообще мягки, пушисты и белы мы. Есть чернота, но где-то снизу, Глубоко. Зло и добро в нас испокон неразделимы. О, если быть лишь светлыми могли мы, Жить стало б нам, наверное, легко. А бездна манит молчаливо, Неприметно. Всем нам, Любить способным ближних и Творца, В делах амурных призывать рассудок тщетно: К любви запретной Или безответной Охотней тянет бедные сердца. Горим в страстях своих. Мы словно хворост пылки. В пороках тонем, выплывая всякий раз. Пытаясь заново собрать души обмылки, На острие иглы, На дне бутылки Мы ищем бездну… Бездна ищет нас…

Нередко слышно: Что с Россией будет? Такой демографический приток! Мол, русскими себя считают люди, В которых русской крови – на глоток. Мол, русские не нация, а липа. Мол, алкаши, лентяи, дураки. Блюдутся твёрдо лжестереотипы И разуму, и смыслу вопреки. Ведь обернуться ежели почтёте, Увидите: В России испокон Терпимость и порядочность в почёте, Гостеприимство издревле – закон. У нас века бок о бок пишут повесть Народности, которых и не счесть, Не забывая, впрочем, слова совесть, Что означает внутренняя честь. Здесь принято негласно, Повсеместно Трудом за дело правое радеть, Чтоб другу и врагу предельно честно Без лести и стыда в глаза глядеть. Сюда слетались вражеские стаи, И орды гадов ползали в грязи. Но люди крепче закалённой стали Рождаются с избытком на Руси. Порой враги, рассказывая сказки, За счёт чужой желая не тужить, На зло цепляя праведные маски, Мечтали научить Россию жить. Купить любовь, Доверие, Ментальность Нельзя ни за какие барыши… Да, русский – Больше, чем национальность – Уклад и состояние души.

	За свои ли грехи я наказан возможностью жить? Мне привиты тюрьмою инстинкты продления кары И наивное псевдоумение что-то решить, И привычка тревожная путать дары и удары… Я бы выплеснул всё это с крыши на ленты дорог. Снял с души оболочку, как в душе снимают одежды. Но за этот убогий нелепый порочный мирок Прочно сердце моё держат узы любви и надежды…

Какая тоска – погибает культура, Нищает присутствие духа… Страна, как большая голодная дура, Исподним трясёт за краюху. Поэты, светясь фонарями от счастья, Подняв на знамёна бездарность, Поют дифирамбы обласканным властью В надежде на их благодарность. А кормчие, наших законов атланты, Под корень историю рубят. Не ищут, не сеют, лелея, таланты, Случайных – препонами губят. Новейшая музыка тронуть не может. Но с гонором рвёт себе тельник. Ей нету иконы нужней и дороже, Чем тридцать серебряных денег. И всё продаётся… И всех покупают! И овцы, и волки довольны. Людьми, как скотом пастухи, помыкают. А мы все молчим… Нам не больно!

	Понимаешь, не сложены крылья, И душа без полёта болит, Душит воздух, не смешанный с пылью. Что-то в путь собираться велит. Ветер воли, любви и скитаний Поселился однажды во мне. Он безжизненный парус мечтаний Наполняет дыханьем извне. Не поспоришь с дыханием ветра. Вот и сердцу неймётся в груди… И лежат позади километры, И они же бегут впереди…

У разбитого корыта плачет нищая старуха – Носит муж её в карманах две дыры. У правителя слепого пьянство, голод и разруха, А наместники – мздоимцы да воры. Не выращивают репы внучки-жучки, кошки-мышки – На распроданных полях заборов нить. Мегацентры, Лесопилки, Нефтегазовые вышки Русь крестьянскую не в силах сохранить. Лишь Емеля, как и прежде, всё валяется на печке… Что ему махать рукой, зудеть плечом? Пропил перстень, Жаждет чуда… Но в отравленные речки Не вернуть волшебной щуки нипочём… Кто добра себе натырил, козыряют без опаски – Ведь добро всех побеждает. Как всегда! Мы хотели жить как в сказке? Мы уже живём как в сказке! Только в очень страшной сказке, Господа!

Что-то случилось. Остыли терзания, Мысли ручьями текут в немоту. В память сложились на мир притязания, В топот на месте – прыжки в высоту. В деле неймётся. В мечтах не летается. Стали прямою углы виража. Парус души словно тряпка мотается Без вдохновения. Без куража! Хочется эту постылую, вечную Лодку времён изнутри расшатать. Иль оттолкнуться – И прыгнуть во встречную… Но продолжаю безропотно ждать.

Нам неведомо, в сроки какие уложится век. Мы не знаем, какие кого ожидают уроны. По слепому стечению рока уйдёт человек. Словно лист оторвётся

от соком насыщенной кроны.

Будет пойманный ветром

безудержно долго кружить.

После глупо сгниёт

в образованной ливнями луже.

В общем, сгинет нечаянно

от невозможности жить.

	Убегающей жизни оторванный листик не нужен! Лишь последняя радость полёта у всех на виду – И вишнёвые реки в остуженных жилах уснули Навсегда! Оттого, что в красивом вишнёвом саду Раньше времени кроны лысеют в зелёном июле…

	Жизни буйное сегодня И неведомое завтра Уместились на ладони у судьбы. Мне – сомнения на ужин, И терзания – на завтрак, Но у неба всё расписано. Увы. Я в листовку приговора Пялюсь долгими часами, Тщась какую-либо букву изменить. Мне рифмованные строки, Что плывут перед глазами, Как надежды еле видимая нить.

Поэт, как и все, в своё эго влюблённый, Устав от внимания муз И славы лучами слегка опалённый, С хандрой заключает союз. В стакан из бутылки поэзия льётся. Плевать на стихи, На себя. Об истине грезить ему остаётся, Её лишь ища и любя. Однажды поэту причудится спьяну, Что в двери заходит она. В обличье её не отыщешь изъяна – Прекрасна, чиста и юна. Что с ними случится в загадочный вечер Укутает хмеля туман. Но если живёшь ожиданием встречи, Кто знает, что явь, что обман? В объятиях тёплых дождётся рассвета… Поняв, что начинка пуста, Колючим эпитетом вырвет поэта На белую скатерть листа. Что все достиженья в движении к цели? Иллюзии от суеты!, Которые болью затопит похмелье Без нежно пьянящей мечты… А истина утром оденет наряды, И взгляд обожжёт, словно плеть. Уйдёт навсегда, Опоённого ядом поэта Оставив болеть. Он будет в пороках искать утешений. То слёзы, то смех вызывать. Блуждание в круге неверных решений За правду свою выдавать. И сгинет, наверное, будничным «где-то», Растая в багрянце зари… А истина встретит иного поэта И мысли его озарит.

Розовый вечер с пригорка спустился. Забередила забытая рана. Я бы давно под откос укатился, Если б во мне не сорвали стоп-крана. Выдохи, Вдохи, Размытые грёзы, Добрые помыслы, Злые итоги. Тёплые и несолёные слёзы Сохли смолой на сосновом пороге. Линия жизни, двоясь, Обрывалась. Карту беды положила гадалка. И неразумному мне оставалось Вырвать то сердце, Какое не жалко. Лучше б разбиться хрустальным фужером Вдребезги! В острые, мелкие грани! Только б не рушить надежды и веры, Не убивать, Не калечить, Не ранить. Боже, За что мы бываем жестоки К тем, кто нас любит, Кто нам так дорог? Вновь закровило… Уже на востоке… Новое утро взошло на пригорок.

Расстилает октябрь туманы. В рыжих шапках деревья стоят. Одурманенный осенью пьяной, Я по жизни бреду наугад. Ошибаюсь. Не мечу в святые. Разгребая вокруг суету, Вижу истины, часто простые. Знаю правду, да, видно, не ту… Рвутся листья. И рвут они душу Непонятной, тяжёлой тоской. Я своими же силами рушу Свой уверенный крепкий покой, Разбегаюсь – И падаю в небо. Или бездну. Что, в общем, одно. Овеваемый сладкою негой, Я лечу, Опускаясь на дно. Я свободен – Хоть пей, хоть стреляйся! Пропадай, не жалея о том! Забывай, Забывайся И кайся. А расплата? Расплата потом! …Я уже не верну то, что было, Не заклею дыру на виске. Не смогу побороть эту силу, Что сокрыта в унылой тоске…